Чужая война - Страница 161

161

Он вернулся к им же заведенному обычаю лично учить десяток лучших молодых рыцарей. И старые легенды, обретя плоть, начали обрастать новыми, совсем уж невероятными подробностями.

Отперев небольшую стальную шкатулку, сэр Зигфрид полюбовался на лежащий там, в темном бархате, старший перстень и два других, тускло светящихся ровным багровым огнем. Положил в шкатулку третью драгоценность. В этом перстне камень казался просто камнем. Значит, не довелось еще ему принимать на себя удар врага.

Генерал знал, точно знал, что он – единственный, кто понял: перстни не только защищают. Они многократно умножают Силу. Но лишь после того, как примут ее в себя. И магия владельца, направленная через перстень, хотя бы раз послуживший щитом, такая магия становится неотразима.

Впрочем, от этого, нового и последнего его приобретения не требовалось ничего, кроме того, что этот перстень был третьим.

* * *

В святилище было тихо и холодно. Здесь всегда было холодно. И покидая этот храм, сэр Зигфрид чувствовал, что жара, царящая за пределами его, давит. Жжет. Это ощущение проходило довольно быстро и все равно было неприятным. Ладно хоть солнце почти никогда не заглядывало в завешенные тяжелыми портьерами окна Железного Зигфрида.

Генерал стоял перед алтарем, задумчиво разглядывая стилизованное изображение Анласа. Черного Анласа. Черный огонь, не дающий ни тепла, ни света. Нелепица. Бред. Потому что нелепа и вера в Святое Пламя. Черный огонь – просто насмешка над тем, другим огнем. Перед которым склоняются смертные, позабыв о древних Богах. О священном Многофаннике, символе Постижения. Закрыв себе путь к величию.

Сила пришла через осквернение. Таковы пути Силы: чтобы обрести ее, нужно сломать себя и сломать все, что тебя окружает. Перевернуть, как была перевернута вера. И возродиться. Но уже другим. Совсем другим.

По крайней мере, Отец Зла не требовал рабского уничижения. Он, Владыка Тьмы, любил гордых и презирал смиренных. Может быть, поэтому орден выбрал его, оставив хитрого Творца, насквозь пропитанного ложью и предпочитающего рабов свободным людям.

Может быть, поэтому.

А может, потому, что выбор был предопределен еще в дни создания ордена. В далекие дни. Память о них уже стерлась, остались лишь смутные тени воспоминаний. Но «Бичи» помнили. И юные послушники, и старые рыцари помнили. Потому что они не могли позволить себе забывать.

* * *

Хранитель Огня провозгласил священный поход на северных язычников. Во главе армии встал Беренгар Белый, молодой дворянин из Аквитона. Стал он главнокомандующим не потому, что были у него какие-то выдающиеся заслуги перед церковью. Просто все рвались возглавить поход. И мешали друг другу. Благодаря этим раздорам, которые не смог остановить даже Хранитель, мало кому известный Беренгар и сумел обойти всех своих соперников.

Армия собралась быстро. Необычайно быстро. Все, кого опалил Святой Огнь, рвались распространить его жар на северные земли.

И началась война.

Поначалу бывало даже, что язычники переходили в наступление. Это происходило потому, что командиры отрядов больше слушали голос своей спеси, чем приказы Беренгара. И однажды случилось то, что должно было случиться: язычники собрали все свои отряды и внезапно обрушились на совершенно не готовых к такому повороту событий огненосцев.

Армия церкви была разбита. И бежала на юг.

Только Беренгар сумел сохранить свой отряд не разгромленным.

Он отказался прислушиваться к голосу разума и к своим помощникам, которые просили его вернуться в Аквитон за подкреплением.

– Мы были разгромлены заслуженно. Значит, нам и исправлять свои ошибки.

Он начал собирать по северным лесам разрозненные отряды беглецов и ставить их под свое знамя. Всех, кто не хотел подчиняться его приказам, он казнил без всякой жалости. И через два месяца за Беренгаром шла армия в пять раза меньше той, что начала Священный поход. Но эта армия подчинялась ему беспрекословно.

Многие думали, что Беренгар – безумец. Ведь армии некоторых языческих племен превышали по численности его отряд. Сам Хранитель послал ему письмо с предложением вернуться.

Но он остался на севере. И уже через полгода его именем пугали детейв языческих становищах. А его самого языческие шаманы объявили злым демоном. В своей же армии он заслужил прозвище Бич Божий.

С этим именем он и вошел в историю.

Как смерч, носился Беренгар из края в край северных земель. Он громил всех встающих на его пути. И не знал он поражений.

Через пять лет северные земли вплоть до океана и венедских княжеств были опалены Святым Огнем.

По предложению Хранителя и с полного одобрения всех южных правителей там было создано государство под на – званием Норвик. Во главе государства встал племянник короля румийского. Беренгар же Белый стал одним из его герцогов.

Но столь велика была его усталость, что не прошло и года, как он умер в своем замке, оплакиваемый всем Опаленным миром.

Потомства же Беренгар Белый по прозвищу Бич Божий не оставил.

* * *

Все южане-переселенцы селились в основном на океанском побережье, где вскоре выросло много богатых и многолюдных городов, которые были в море на равных с шефанго и венедами. Там же, в Норвике, и возник военный орден, воюющий с остатками язычников на востоке. После канонизации Беренгара он стал называться орденом Бича Божьего.

Все главенствующие места в новом государстве заняли южане. Для северян остался один удел: пахать землю и платить подати.

161