Чужая война - Страница 151

151

– Ваше право. Шаххе гратт. – Эльрик отвернулся, и слова ударили в спину:

– Ты не дойдешь, Предатель. Дорога одна, и мы не позволим тебе пройти по ней.

– Как, интересно? – Де Фокс медлил обернуться. – Шефанго не убивают шефанго.

– А зачем нам убивать тебя, император? Ведь и ты не поднимешь меч на свой народ. Если понадобится, мы силой приведем тебя во фьорт. И возможности уйти оттуда у тебя не будет. Никогда. Даже если ты найдешь способ погибнуть.

– А народ поднимешь ты, я правильно понял? – Эльрик вздохнул и, развернувшись, смерил Корабела взглядом. Потом лениво, даже как-то небрежно ударил шефанго в висок. Человека убить можно и меньшим. Хальда отшвырнуло в сторону, и он, бесчувственный, растянулся в пыли.

Шефанго и большим не убить.

– Так-то лучше. – Император поднял своего незадачливого соплеменника. Перетащил поближе к скале. И принялся связывать, используя для этой цели Хальдовы же плащ и ремень, – Измельчали нонче ше тарры, – бормотал он слегка разочарованно.

– Дурак, – ответил Корабел, которому полагалось пробыть без сознания еще минут десять. И ремень вспыхнул в руках де Фокса.

– Тебе не остановить меня, Предатель. Это я остановлю тебя.

Перстень Джэршэ на руке Эльрика тускло зардел, поглощая чужую магию.

Затрещал, расползаясь на части, крепкий кожаный плащ. Хальд вставал на ноги, сплетая из воздуха «ловчую сеть».

Эльрик ушел от первого броска. Принял на перстень второй. Знал, что магией звенит сейчас на всю округу, что любой, кто не чужд Силы, слышит: здесь, под скалой, где сворачивает к морю узкая тропинка, маг шефанго пытается задержать дерзкого пришельца. Слышит. И спешит сюда сам.

Шефанго не убивают шефанго.

Сабля чуть присвистнула, вылетая из ножен. Ей, сабле, было не привыкать к крови. Алая или черная – не все ли равно?

А руки сами повели-направили узкое лезвие, сами, привыкнув к убийству больше, чем к дружеским поединкам.

И Эльрик не ужаснулся содеянному.

Шефанго не убивают шефанго. Шефанго много чего не делают из того, что уже сделал и еще сделает их император.

Скалы не рухнули. И не раскололось небо, осыпаясь в море прозрачными льдистыми осколками. И оружие не повернулось в руках, чтобы поразить за преступление, неслыханное, невероятное, невозможное.

Птицы продолжали петь, словно не случилось ничего, словно не было бесконечного мгновения убийства, словно не нарушены заповеди и не попраны законы.

Эльрик бросил саблю в ножны. И пошел к Башне, оставив за спиной обезглавленное тело.

Эльрик де Фокс

Ну вот я и выбрал. Выбрал и подписался, и право же, лучше бы я подписался собственной кровью, собственной жизнью, чем вот так…

Не люблю выбирать.

С того самого первого выбора не люблю.

Но ведь никуда от этого не деться.

Либо Меч и Свет. Либо Тьма, справедливая, могущественная и – отказ от Пути. Отказ от Оружия. Оружия, которое лежало заточенное где-то в недрах башни-иглы. Оружия, которое лежало бесполезное и ненужное уже сотни веков.

Предательство.

Нарушение законов.

Самых важных законов.

Тех, которые не смеет отменить даже император.

Не смеет.

Запертые двери уже не были преградой. Магией были пропитаны эти места. И магия бушевала во мне. Сила сметала все на своем пути, снимала блоки, будила знания, которых не было никогда и не могло быть.

Я знаю, откуда это пришло.

Райяз Харрул, Постигший Тайное, действительно вложил в «Прорицание» знания и могущество, свое и своих предшественников.

И это стало моим. И не было больше преград.

Эй, Величайшие! Как промахнулись вы, наделяя меня своим Даром! Могли ли вы предположить, что случится такое?! Не могли. И я не мог. А ведь случилось.

Сила. Магия. Вихрь. Ураган.

Всемогущество…

Я исчез туда, откуда несло Тьмой. И возник в коридоре. Широком. Светлом. Изузоренном резьбой по черному камню.

Чувствуя себя последним подонком, толкнул без стука дверь, возле которой оказался. Хисстар, что сидел там в глубоком кресле перед камином, с тяжелой книгой в руках, поднял рассеянно глаза.

– Где Меч? – спросил я, направляя Силу в пылающий перстень.

* * *

Багровый огонь стонал и бился у меня в руках. И так же стонал и бился у стены воин Тьмы, один из тех, кого почитали на Ямах Собаки, как почитают анласиты своих Хранителей. Один из тех, перед кем преклонялся даже я. Один из тех воинов, магов, ученых, кто оставался с Темным и в дни его могущества, и в дни его поражения.

Он пытался сдержать стон. Но ему было больно. Так больно, что задавленный крик перерос в отчаянный вой, и не мог хисстар скрыться, уползти, спрятаться от бьющих из камня безжалостных, жестоких лучей.

И он заговорил.

Он сказал, что в одном из залов есть провал. Что нужно шагнуть в него. Что сутки, полные сутки, вниз и вниз будет падать дерзнувший. И что никто не переживет этого падения.

– Показывай зал.

Страшно было смотреть, как корчится в муках тот, на кого еще недавно я мог смотреть лишь снизу вверх. Я и сейчас не был достоин большего. Скорее наоборот. Но я был сильнее.

Он не смог встать, когда придержал я свою магию. Не смог. Но пытался. И даже сделал несколько шагов. Однако ноги отказались держать, и хисстару – боги, хистару! – пришлось ползти по коридору. Я не помогал ему.

Я не настолько спятил, чтобы коснуться его. Узкая дверь – не заметишь, если не будешь искать специально, – открылась бесшумно, когда мой проводник царапнул тонкой бледной рукой по узору, нажав что-то в замысловатых завитках – Открылась, и Сила дохнула на меня, как недавно дохнул ветер, разгоняя мороки гнилого мира. Дохнула, сплетаясь с моей собственной мощью. Сила, исходившая из темного провала в центре.

151